 Статная и красивая женщина Лариса Алексеевна Соловьева задумчиво смотрит в окно. Там – мирная жизнь. Вон, по дороге весело помахивая хвостом, бежит пес, а по соседскому забору вальяжно идет рыжий кот, по ветке рябины шустро прыгает воробей… И так от этой картины хорошо на душе становится. Но кто знает, как бы сложилась судьба Ларисы Алексеевны, и миллионов, таких как она, если бы не война. Возможно, моя героиня, сейчас жила бы в городе Ленинграде, на своей малой родине, но волею его величества случая стала селянкой, жительницей села Белоярка. Снилась еда…
…Две маленькие девочки не могли заставить себя отойти от окна. Они, дрожа от страха, заворожённо смотрели на то, как вражеские самолеты черной тучей носились над их городом и беспрерывно сбрасывали вниз свой смертельный груз, который рушил дома и уносил жизни людей.
- Прятаться в глубине квартиры не было смысла, если бы бомба попала в дом, то без разницы, где ты в это время находился бы, смерть в любом случае была бы неминуемой, - делится своими воспоминаниями Лариса Алексеевна. Это она была одной из девочек, которая так пристально смотрела на вражеские самолеты. Ей шел четвертый год, когда началась война.
- Отца сразу забрали рыть окопы –надо было готовиться к обороне города. Каждый новый день приносил тревожные вести. Было очень страшно. Наш старший брат Сократ, наскоро попрощавшись, ушел на фронт добровольцем, сказал на призывном пункте, что ему семнадцать, хотя на самом деле был на год моложе. Папу мы практически не видели, он приходил очень поздно и уходил рано. Такой режим было трудно выдержать. Он серьезно заболел и умер. Осталась наша мама с десятью детьми на руках, к тому –же Алеша, самый младший вообще был младенцем. Кормить такую ораву детей было нечем. Какое-то время выручал небольшой паек старших сестер – Цецилии и Игнессы. Цецилия у нас занималась балетом и подавала большие надежды, а тринадцатилетняя Игнесса работала. Но что значит два крохотных пайка? Их на всех разделишь, и получается каждому крохи. А есть очень сильно хотелось. Причем всегда. Диоген с Цецилией нашли старый жмых в углу и съели… Видимо, он еще был и отравлен, скорее всего, его по углам раньше сыпали, чтобы с мышами бороться. Вначале умер Диоген, следом за ним красавица Цецилия. Мы отвезли их на Пискаревское кладбище, туда всех умерших свозили и хоронили потом в братских могилах. Большинство этих могил – безымянные, и поэтому все они кажутся родными. Ведь, проходя мимо, ты не можешь стопроцентно знать, где лежит отец, а где брат и сестры… Сегодня там открыт мемориал, он так и называется «Пискаревский».
На удивление наша мама держалась стойко, а, с другой стороны, как иначе? Надо было думать об оставшихся в живых детях, о том, как их сберечь. К тому же мало того, что было голодно, так еще было и холодно. Согревались тем, что прижимались друг к дружке. Бывало, если уснешь, то снилась, в основном, еда. На улицу мы выходили редко, лишь по острой необходимости. Народу в те дни на улице много и не встречалось, каждый выживал, как мог. Было такое чувство, что в мире присутствовало всего два цвета: черный и серый… Жители еле волочили ноги. И если раньше Ленинград был городом радости, то теперь он стал городом печали.
Их крики до сих пор в ушах
И все же мы искренне верили то, что все плохое закончится, и вот радостная новость – наши войска прорвали блокаду. Когда объявили об эвакуации, мама отказалась ехать. Почему? Да потому что эвакуировали вначале только детей, без взрослых. Страх потерять всех нас для мамы был настолько сильным, что она пошла на риск. Мы эвакуировались в 1943 году. На сборы был дан всего час. Да даже если бы времени было больше, все равно брать с собой много не разрешали, только вещи первой необходимости. Нам предстояло плыть на большую землю на барже. Путь был очень рискованным, но тут либо пан, либо пропал. И вот мы отплыли от берега. Будто ждали этого момента, вражеские самолеты налетели, как саранча и начали бомбить. Бомба вначале попала в баржу, которая плыла впереди нашей. Люди, оказавшиеся в воде, старались спастись, барахтались какое-то время и… тонули. Было страшно. Следом под бомбежку попала баржа, которая плыла за нами. Крики людей до сих пор стоят в ушах. Только чудо нас спасло, мы доплыли до берега.
На удивление детская память очень цепкая. Помню, как нас распределили в Новосибирскую область в село Белоярку. На вокзале в Мошково встретили на лошади. И дом уже был приготовлен. Раньше в нем жил пасечник, но потом куда-то уехал. Мы осмотрелись, и первым делом мама принялась топить печку, хорошо, запас дров в доме был. В который раз восхищаюсь мамой. Она ведь до этого никогда печь не топила, городской житель, но всему научилась, никакой работы не чуралась. И чурочки пилила для рыболовецкой бригады, и в магазине торговала, шла на работу, куда пошлют. Уже после войны стала бригадиром лисоводческой бригады.
Переезд мы, дети, восприняли , как праздник. Теперь мы спокойно могли спать на теплой русской печке и не бояться, что нас разбудит бомбежка. Немного, но все же у нас было и что покушать.
Приехал Сократ
В 1946 году нас разыскал Сократ. Когда он вошел в наш маленький домик мы с сестрами вначале даже испугались: кто такой? Но, увидев, как мама на нем повисла, быстро спустились с печки и стали обниматься с ним. Сократ стал звать нас вернуться домой, в Ленинград. Но мама так уперлась и отказалась ехать. «Здесь весной крапива вылезет, и то я уже знаю, что смогу сварить какой-то суп детям. Такой ужас там пережили, что я просто не могу вернуться», - сказала она. Боязнь голода удержала её в этом красивом сибирском селе. И что говорить, ведь в Ленинграде пока жили, всех кошек переловили и съели, город, как мертвый, был. Соркат уехал, а мы остались. К слову, наш дом в Ленинграде чудом остался целым. Рядом дома стояли, от них места живого не осталось, а тут… Брат поселился в квартире, где мы жили до войны.
Пока Лариса Алексеевна рассказывала, я слушала затаив дыхание, казалось бы, все уже известно, но у каждой семьи своя, единственная и неповторимая история тех страшных дней. Меня удивили имена сестер и братьев моей героини: Диоген, Сократ, Марцианна, Цецилия, Изабелла, Люция… Оказалось, что до войны Лариса Андреевна (мама Ларисы Алексеевны) работала паспортисткой, вот и выбирала детям необычные имена.
«Жду Алёшу»
Девчонки стали ходить в школу. Понятно , что им хотелось ходить в красивых платьях, но мама едва сводила концы с концами. И вот, когда Лариса училась в седьмом классе, она стала в летние каникулы подменять в бригаде у мамы женщин, которые уходили в отпуск. Те небольшие деньги, которые она зарабатывала, тратила на одежду для себя и Люции, которая в семье была самой болезненной девочкой. Вот так и жили.
После школы Лариса решила с подружкой поступить в институт, но тогда было одно условие: прежде, чем туда пойти нужно было два года стажа. Тогда девушка решила пойти на курсы телеграфистов в Новосибирске. После их окончания осталась в городе. Три года она там отработала, жила все это время на квартире, и мама стала настойчиво её звать обратно в село. Лариса так и сделала. Здесь же она вскоре встретила и свою судьбу – Юрия Васильевича. Пышную свадьбу играть было не на что, решили просто сделать вечер.
- Никакого тебе свадебного платья и костюма, - рассказывает Лариса Алексеевна.
В 1961 году в семье родился первенец- сын Слава. Места в детском саду не было, и Ларисе Алексеевне предложили пойти в садик, с условием, что место для Славы будет. Она согласилась. Когда в семье ждали очередного пополнения, то Лариса Алексеевна ждала дочь, но родился Алеша.
- Зато он у нас и ласковый и внимательный, - делится моя героиня. - Всегда прибежит после работы, узнает, что помочь, как у нас дела. Иной раз я даже не пылесошу, сил нет, жду Алешу.
Сыновья у нас очень разные. Слава – тот в город уехал после школы, там и остался. А вот Алеша сразу сказал, что останется в Белоярке.
Они росли, никогда нам с мужем хлопот не доставляли, а уж как стали самостоятельными, так с пустыми руками никогда не приходили. Я любила «Бородинский» хлеб, Слава всегда мне его привозил. И прочих продуктов накупят.
Трагедия пришла в семью, когда скоропостижно умер старший сын. Эта боль всегда в родительском сердце.
-Если бы не Алеша, не внуки, не знали бы, как пережить это горе.
На втором плане
После ночи всегда приходит утро. Жизнь не стоит на месте, она идет, и каждый день приносит что-то хорошее.
-Я не понимаю людей, которые постоянно ноют, что это не так, и это не эдак. Мы никогда легко не жили, но держали хозяйство - корова, утки, куры… Вот когда сил не стало, только тогда перестали.
И радоваться есть чему. Недавно смотрю: солнышко на улице так ярко светит, морозы убавились, весна скоро… И такое счастье почувствовала, что даже болячки на второй план отошли. Самое главное, чтобы у детей и внуков все было хорошо, если у них все нормально, то о лучшем, и мечтать не стоит.
Не перестаю восхищаться жизнелюбием и стойкостью людей. Самое интересное, что это те люди, на долю которых выпали не самые легкие испытания.
Запомнить хорошенько
-Неужели вы так больше и не были в Ленинграде? – не могла я не спросить Ларису Алексеевну.
-Ну, почему же, была. В 1980 году ездила. Обошла все памятные для меня места. И, конечно же, побыла возле нашего дома. К тому времени брат сменил жилье и в квартире уже жили другие люди. Я несколько раз обошла дом со всех сторон, чтобы запомнить хорошенько.
-А вернуться не хотели бы?
- Сестра Люция у нас живет под Ленинградом, а я нет, как-то даже не думала об этом, за столько лет Белоярка стала родным селом.
На днях, к юбилею снятия блокады Ленинграда, глава района побывал в гостях у Ларисы Алексеевны и вручил ей памятную медаль.
Марина Евгеньева
|
