– А ну, паразит ты такой, перестань! На место, Малыш, на место! Ишь, ты, невоспитанный какой! – послышался приятный мужской голос. Через несколько секунд калитка распахнулась, и на пороге появился невысокий мужчина. Веселый, с пышной копной волос, выглядывавшей из-под старенькой кепки, и одетый в потрепанный больничный халат, он вызывал добродушную улыбку. Мы поспешили в дом.

…На небольшом, но добротном крыльце, в коробке, глядя на солнце, жмурилась кошка, вокруг которой сладко спали котята. С заднего двора доносился пчелиный гул– там пасека.

Перешагнув порог просторной комнаты, вспомнила детство, когда с родителями мы часто ездили на дачу, где было много вещей из прошлого.У окна приютились деревянный стол и два стула – они, я думаю, для гостей, ведь у стены расположился диван, застеленный для комфорта многочисленными одеялами и ярким покрывалом – также еще тех времен. А у самой двери я увидела печь, топят которую, видимо, только дровами, составленными здесь же в аккуратную поленницу. Единственное напоминание о современности – телевизор, который и занял свое место на старинном, вместительном и, кажется, неподъемном комоде.

– Вот здесь я и живу,– негромким голосом сказал Геннадий Иосифович Ивановский. –Но только летом: дом у меня в Ояше. Здесь отдыхаю душой: спокойствие, огород, пасека – что еще нужно?

Для человека, который посвятил «38 лет 7 месяцев и 3 дня» (!!!)службе тогда еще в милиции, наверное, ничего. После стольких лет тревоги, переживаний за другие судьбы хочется хоть немного пожить для самого себя. Хотя… работа не отпускает даже сегодня: воспоминания, встречи с коллегами, принципы, которые из разряда профессиональных переросли во что-то большее. Даже под халатом, в котором дядя Гена управляется с делами, на нем не что иное, как списанная милицейская рубаха – «эхо войны».

Сразу после армии Геннадий Иосифович устроился на работу в Ояшинский ремонтный завод, на должность заведующего гаражом – вакансия для молодого паренька далеко неплохая, а главное – под стать его характеру: Ивановский уже в юношестве был ответственным, серьезным, настойчивым.После учебы в военном училище и трех лет армейской службы начальником мастерской, где в подчинении у него было 150 молодых бойцов, эти качества только окрепли. Так что со своими условиями двадцатидвухлетний юноша возрастных водителей познакомил в первый же день: в гараже – порядок, после командировок – машины мыть и чтоб – ни капли! Отработал на заводе зиму, а в апреле Геннадия вызвали в местное отделение милиции:

– Ну, думаю, наверное, мужики! Дали слабинку, натворили что-то! Отругал тогда медсестру, которая перед выездами водителей на это дело проверяла, завел бензовоз и отправился в отделение. Там дежурный меня в кабинет начальства привел. Захожу и вижу здоровых, крепких мужиков – серьезных, брови у них – нахмурены. Смотрят на меня исподлобья, молчат… А я им, мол, не томите, что произошло?! Меня на стул усадили и говорят: «Нужен участковый. Пойдешь?» Я от неожиданности даже засмеялся: ну, какой из меня милиционер? На что услышал утвердительное: «Временно!»

Участковым Геннадий Иосифович, действительно, проработал недолго– всего год. Однако на этом его служба в органах не закончилась: Ивановского направили в Уголовный розыск. И здесь, вспоминает мой герой, о спокойствии ему пришлось позабыть окончательно.

Арановка, Кайлы, Елтышево, Томилово… – деревень в то время было много, много было и сельчан, не каждый из которых хотел жить, что говорится, по совести. А дядя Гена, между тем – один, с хромой лошадью, которую после какими-то правдами-неправдами все-таки выменял на путевую.

– В Ояше в то время обстановка была очень сложной. Тогда здесь проводили электрификацию– строителей понаехало! Драк было столько, что даже самые крепкие парни боялись на вечерний киносеанс ходить. Бандюги! Много в деревнях и молодежи было, танцы – регулярно. Ребята подерутся, а расхлебывать – мне.

Но молодой сотрудник перед трудностями никогда не тушевался, не боялся и местных хулиганов, с которыми иначе – старался для пользы дела быть исключительно в хороших отношениях. И это – всегда помогало. Придет на танцы, где юнцы разборку учинили, возьмет в руки гармонь, да так развеселит молодежь, что та и сама не заметит, как зачинщиков передряги с потрохами сдаст. Вот тебе и конспирация! Украденный скот, взломанный замок в магазине, поваленный хозяйский забор… – распутывать приходилось даже самые незначительные происшествия.

– И здесь без агентов не обойтись, – говорит с улыбкой Геннадий Иосифович.

– Каких агентов?.. – не сразу уловила я мысль собеседника.

– Обычных! Тех, что «оказывали содействие следствию». Я ведь, когда на службу участковым пришел, первое, что сделал – с каждым жителем познакомился. Подворно всех обходил. Кто где работает, с кем дружит, чей родственник… – все записывал в специальную тетрадь. Это потом и в уголовном розыске пригодилось: вышел на одного – поймал всю банду.

Чем дольше я общалась с Геннадием Иосифовичем, тем больше убеждалась в том, что человек он – мудрый, можно сказать, – психолог. Не просто знал людей, которые жили с ним по соседству, – он их чувствовал. Именно это качество помогло дяде Гене раскрыть кражу в магазине. А если быть точнее, – установить, что кражи как таковой не было.

– Работала раньше в местном магазине женщина, которая любому крепкому мужику покажет, где раки зимуют: с ходу поднимала она рогожный мешок с сахаром – такой сильной была. Однажды звонит мне управляющий Николай Николаевич и говорит: «Генка, там нашего продавца чуть не убили. Мы в магазин, а она –лежит!» Я туда. Продавщица на полу, а рядом с ней бутылка, которой ей, видимо, по голове-то и дали. И трех тысяч – нет! Что тут началось: деньги-то огромные! Сотрудники из управления приехали, с собаками, на машинах с мигалками. Начали место изучать, да пострадавшую допрашивать, которая к тому времени в больнице уж оклемалась. Тут я и заметил, что продавщица на вопросы отвечает, а сама – глаза в пол. Ага, думаю, что-то здесь не так. Осмотрел магазин еще раз и снова в больницу пошел. Говорю ей, мол, ты лучше правду скажи, а то посадят ведь – лет на пять… А так, смотри, может, и обойдется. Тут-то она и призналась, что по голове себе сама зарядила, а деньги – дома, под фундаментом в рукавице спрятаны. Так все и разрешилось.

Женщина та в магазине больше не работала, а вот, будучи дояркой, за хорошие показатели еще и орден получила. А Геннадия Иосифовича после даже благодарила – за то, что именно так ее судьба изменилась.

Благодаря знакомству с людьми, с которыми жил в одном селе, а также внимательности, удалось распутать Геннадию Иосифовичу сразу два преступления, когда в одном селе украли добротного быка, а в другом – обворовали магазин с одеждой. Ивановский сразу смекнул: это –дело рук цыган, ведь украдены – пестрые плюшевые скатерти, которые русскому человеку в то время, навряд ли, оказались по душе. Украли и детские вещи. Некоторые потом нашел на дороге местный почтальон.

– Поехал я к цыганам. Захожу в дом, а они – быка разделывают. Говорят: «Мы на рынке купили». Но, когда пригрозил, что на рынок лично схожу, они во всем и сознались. Заодно я из них и про магазинную кражу информацию выудил. И, что вы думаете? Вещи хитрецы на реке под лед спрятали – в матрацах. Ох, как я их оттуда доставал: холодно, темно, лед под ногами трещит…

Был в арсенале Геннадия Иосифовича и специальный альбом, в котором хранились фотокарточки тех, кто приехал в деревню из мест лишения свободы. Все для дела: пришел деревенский, мол, ограбили. Ивановский ему в руки альбом – смотри, может, кого узнаешь. Раскрыл, а главное – предотвратил, таким образом, дядя Гена не одно преступление.

– Работа тяжелой была. Тогда ведь из современных технологий – один каркулятор. Оружие я носил с собой редко, чаще резиновую палку – для самообороны. Да и не только в этом трудности заключались – я ведь семью практически не видел. Сыновья Андрейка, Женя и Игорек, можно сказать, без меня росли. На работе днем – и в будни, и в выходные, а иной раз даже ночью поднимали,– вспоминает Геннадий Иосифович и между делом собирает на стол угощенья. В этот момент я обратила внимание на то, как аккуратен мой герой даже в женских, на первый взгляд, вещах. Сыр, колбаса, хлеб – все аккуратно нарезано и уложено на тарелки. Заварка в чайнике – с травами, запах от которых разлетелся на всю комнату. Я уж не говорю про аромат домашнего меда!

– А как супруга – Галина Ивановна к вашей профессии относилась? – продолжила я наш разговор за чашкой душистого чая.

– Не скажу, что спокойно: переживала, конечно, но и не упрека за 47 лет я не услышал ни разу. Другие бы, наверное, с ума сошли! Она, к слову, и сейчас, когда я летом из дома на дачу уезжаю, понимает. У нее, кстати, тоже профессия была – непростая. Специалист мясомолочной промышленности, она трудилась в лаборатории маслозавода. Работа с реактивами, кислотой здоровье супруге здорово подкосили, она ведь там – всю жизнь.

Мудрости Галине Ивановне, действительно, не занимать, ведь она знала, что, чувствуя поддержку близких людей, Геннадий Иосифович будут предельно осторожным – ради семьи, ведь нередко сотрудник сталкивался с очень сложными преступлениями.

– Гуляли в Ояше свадьбу. Приходит туда цыган – Андрей, о недоброй славе которого знали все. Чтобы отвязаться от нежеланного гостя, местные налили ему стакан водки и намекнули, мол, иди. В этот момент и попался под руку цыгану жених, которому в один миг он вонзил нож в сердце. Паренек сразу умер, а цыган, воспользовавшись суетой, сбежал.

Геннадий Иосифович сразу сообразил, что к своим цыган точно не пойдет, поэтому отправил он помощника на вокзал и наказал ему Андрея из укрытия выглядывать. Не прогадал – цыгана там и взяли. Вот только вину свою преступник не признал, свалил все на брата – Петра.

– Петр, защищая родную кровь, вину на себя взял. Андрея отпустили. Что делать? Петр, я был уверен, время протянет и откажется от своих слов, а Андрея за это время и след простынет. Тогда-то я и смекнул, что Андрея нужно по другой статье закрыть – за хулиганство: он ведь недавно тещу свою хорошенько погонял. Так и сделали. Петр, как я и предполагал, от содеянного отказался, он думал, что брат его уж далеко от родного дома. Но меня ведь не проведешь!…В общем, наказали убийцу по закону.

С образованием отдела по работе с условно осужденными Геннадий Иосифович обратился к руководству с просьбой перевести его туда, ведь здоровье в то время не позволяло более работать с уголовными делами.

– Только думал, что легче будет. На деле же оказалось – нет. 625 человек – столько условников было тогда под моим контролем! К тому же занимался и выдачей разрешения на оружие – а охотников, вы сами знаете, сколько! И все – один.

С разными случаями пришлось столкнуться в те годы: одних идти на преступление заставляла нужда, других – плохая компания, а у третьих это и вовсе – в крови. Но один случай запомнился Геннадию Иосифовичу особенно, когда прислали в район Светлану – совсем молоденькую.

– И за что же тебя осудили? – спросил ее Ивановский во время первой же встречи. – Тебе ведь жить-не тужить, а здесь такое!

Оказалось, что связалась девчонка с парнями, которые снимали с автомобилей дорогие магнитолы, а сбывать украденное поручали именно ей. Так и попалась.

Условники были у дяди Гены не просто под контролем: судьбу каждого он старался повернуть в нужное русло. На первом этапе – трудоустроить. Так и Светлане предложил работу в хозяйстве – телятницей.

– А она и знать-не знает, как это. Мы же с управляющим – дурьи головы, завели ее в телятник – и делу конец. Телята к ней как кинутся! Она – на забор, визжит. Надо же было сначала рассказать девчушке, как с ними обращаться следует. Пришла Света после к директору и говорит, мол, вы меня хоть куда направляйте, а с телятами работать не буду, они меня чуть не съели!

Девчонку пожалели, устроили на кухню, где основной обязанностью было – развозить земледельцам обеды. Полеводов в район тогда со всех уголков страны присылали. Так Светлана и познакомилась с бравым парнем – Сергеем, который через некоторое время решил ее к себе на родину увезти.

– Как-то заходят ко мне с цветами. Я от неожиданности обомлел! Светланка молчит, а Сергей просит за нее, мол, отпустите без отработки – очень надо… «Свет, ты замуж, что ли, собралась?» – спрашиваю. «Да», – говорит. А я ведь вижу, что юноша хороший, трудяга. Она за ним, как за каменной стеной будет. Я так и шепнул ей на ухо: «Держи его». В общем, отпустил...

Не оставил Геннадий Иосифович Свету и без приданого. Выхлопотал для нее вещи, белье постельное и другие, нужные в быту, вещи. А еще – премию, на которую девушка, как сейчас помнит дядя Гена, красивые туфли себе купила.

И таких случаев много. Часто, увидев Геннадия Иосифовича, на улице к нему подходят незнакомцы. Только позже он узнает в них ребят, которых вытащил когда-то в нормальную жизнь. Он был для них другом, которого они так и звали – «дядя Гена».

Не забывает свое дело Ивановский еще и потому, что поддерживает дружбу с нынешними сотрудниками теперь уже не отдела – а Уголовно-исполнительной инспекции. Интересуется течением дел на службе и всегда спрашивает, нужна ли помощь. Ведь он и сегодня готов работать, конечно, не так, как раньше, а в качестве того самого агента, который все и про каждого знает.

Нынешний коллектив инспекции приезжает к дяде Гене часто. Прямо сюда – на дачу.

С этим небольшим домом, как оказалось, у Геннадия Иосифовича связано многое.Жил здесь когда-то совхозный пчеловод – старожила села, который умер в 96 лет. Когда-то дядя Гена помог ему украденное сено найти. Так и подружились. Тогда и решил дед научить Геннадия Иосифовича пчеловодству – передать дело, которому посвятил жизнь. Ученик из моего героя оказался ладным, который после прошел обучение и в аграрном университете. С тех пор – мед в доме всегда.

За небольшой пасекой Геннадий Иосифович, которому, к слову, сегодня73-ий год, ухаживает,как следует. Рядом с домом установил для зимовки «питомцев» омшаник – добротный, просторный. Да и ульи у хозяина – один к одному – ухоженные, выкрашенные яркой краской. Жизнь здесь кипит – в этом убедилась лично, имея неосторожность сделать резкое движение в пчелином царстве – цапнула защитница! Хозяин, как человек в этом бывалый, тотчас вынес на улицу нож, а заметив мое недоумение, сказал с улыбкой: «Не пугайтесь – это первое, что под руку попалось! Холодное к укусу нужно приложить!»

Здесь же, в деревне, у Геннадия Иосифовича и грядки – садит все самое необходимое, сам за огородом и присматривает. А, пока живет в Елтышево, строго следит, чтобы супруге в Ояше помогали сыновья – одной, как ни крути, тяжело.

А того старожила и его семью мой герой вспоминает часто. Мне показалось даже, что к ним он в свое время относился, как к родителям, ведь, словно родной сын, проводил их в последний путь.

– Люди не должны быть чужими друг другу. Нужно душевно жить, оказывать помощь каждому, кто в этом нуждается, а, если понадобится, то и на путь истинный направить.

Дядя Гена так и живет – по совести.

И. Чупрынина